Версiя для друку Обговорити в форумi

(Продовження. Поч. в № 26 - 28).

В тот же день, 29 июня 1941 г., секретарь райкома партии из белорусского городка Лунинец докладывал по телефону в Москву:
"...сейчас от Дрогичина до Лунинца и далее на восток до Житковичей (соответственно 100-200-
260 км к востоку от пограничного Бреста) сопротивление противнику оказывают отдельные части, а не какая-то организованная армия... (подчеркнуто автором). Место пребывания командующего 4-й армии до сих пор неизвестно, никто не руководит расстановкой сил... немцы могут беспрепятственно прийти в Лунинец, что может создать мешок для всего Пинского направления... Проведенная в нашем районе мобилизация эффекта не дала. Люди скитаются без цели, нет вооружения и нарядов на отправку людей. В городе полно командиров и красноармейцев из Бреста и Кобрина, не знающих, что им делать, и беспрестанно продвигающихся на машинах (не весь, значит, бензин сгорел на "разбомбленных немцами складах") на восток безо всякой команды...
В Пинске сами в панике подорвали артсклады и нефтебазы и объявили, что их немцы бомбами подорвали (помните, читатель, мемуары Болдина?), а начальник гарнизона и обком партии сбежали к нам в Лунинец... Эти факты подрывают доверие населения. Нам показывают какую-то необъяснимую расхлябанность" [114].
Ельня еще на 500 км восточнее Пинска, и это уже настоящая Великороссия. Что же докладывали в ЦК ВКП(б) 30 июня члены штаба обороны Ельни?
"...считаем экстренно необходимым довести до сведения Политбюро ЦК, что успехам немцев... очень во многом, если не во всем (подчеркнуто автором), способствовала паника, царящая в командной верхушке отдельных воинских частей, и паническая бездеятельность в местных органах.
Стоит только ночью пролететь над районом неизвестному самолету (а при существующем у них порядке все ночью летящие самолеты для них неизвестны), как они поднимают панику о высаженном десанте противника, вопят о помощи (без этих воплей про многочисленные немецкие авиадесанты у нас ни одна книжка по истории начала войны не вышла)...
...с 26 на 27 июня всю ночь вели бой с мнимым десантом, а когда мы приехали со своей боевой дружиной из числа коммунистов и комсомольцев, то обнаружили, что они неизвестно в кого стреляли и в результате смертельно ранили двух бойцов...
С 22 июня мы не получаем никаких указаний о нашей деятельности... Ни секретарь Смоленского обкома, ни председатель облисполкома не дали ни одного указания или совета и даже не отвечают на телефонные запросы... Почти единственная директива, которую мы получили 27 июня, датирована 23 числом этого месяца, где облисполком требует сведения о состоянии церквей и молитвенных зданий...
Даже узкий круг руководящих работников не имеет хотя бы приблизительной информации о положении на близлежащих фронтах ...плюс к этому видишь, что из Смоленска бегут, а областные власти молчат (немецкая 29-я мотодивизия вошла в Смоленск только через 16 дней после написания этого письма), и становится трудно ориентироваться и отличать правду от провокации... если дальше каждый руководящий советский партийный работник начнет заниматься эвакуацией своей
семьи, то защищать Родину будет некому" [112].
Ельня все-таки была еще довольно далека от линии фронта, и в этом городе в те дни еще не "каждый руководящий советский партийный работник занимался эвакуацией своей семьи". А вот Витебск в начале июля стал уже прифронтовым городом. 5 июля 1941 г. военный прокурор Витебского гарнизона военюрист 3-го ранга товарищ Глинка составил обширный доклад о положении в городе:
"...Тревожное настроение, паника, беспорядки, бестолковая и ненужная эвакуация с каждым днем и часом все больше увеличиваются. Это положение создалось в результате неправильных действий областных органов и обкома, а в остальных случаях - бездействия этих органов и обкома (здесь прокурор практически дословно повторяет доклад товарищей из Ельни)... Облисполком распустил свои отделы. Большинство работников со своими семьями уехали. Райсоветы также не работают и никакого порядка в городе не наводят. Сейчас в Витебске не найдется ни одного учреждения, которое бы работало. Закрылись и самоликвидировались все, в том числе облсуд, нарсуды, облпрокуратура, облздрав, профсоюзы и т. д.
...тревога и паника усилились еще и тем, что в городе стало известно о том, что ответственные работники облорганизации эвакуируют сами свои семьи с имуществом, получив на ж. д. станции самостоятельные вагоны, причем жены. этих ответработников из НКВД, облисполкома, парторганов и другие стали самовольно уходить с работы... Так, например, ушли с телеграфа, с телефонной сети (!!!), из больниц и других учреждений...
...3, 4, 5 июля около облвоенкомата стояли толпы женщин за разрешениями и пропусками на выезд, а когда в пропусках им отказывали, то они заявляли, почему же коммунисты уехали, их жены с детьми и имуществом... среди отдельных групп рабочих, возможно отсталых, стали появляться вредные настроения и недостойные выкрики о том, что бегут коммунисты, администрация и т. д.".
Надо признать, что в докладе витебского прокурора было столько "вредных настроений и недостойных выкриков", что доклад этот заботливо спрятали в архивной пыли и никому не показывали - вплоть до 1992 г.
"...формирование новых частей проходит плохо. На Витебск ежедневно и ежечасно идут разрозненные части группами по 5 - 10 человек и в одиночку, как с оружием, так и без оружия.
Что делается с этими лицами и куда они направляются, толкового разъяснения никто дать не может...
Обком партии сегодня... принял постановление и огласил по радио, что организуется рабочая дивизия, и призвал рабочих вступить в ее состав. Это нужно было сделать 5 дней тому назад, а не теперь, когда рабочие находятся не на предприятиях, а у себя дома без работы... Сегодня же горком комсомола предложил зайти комсомольцам в горком и райкомы, в то время когда большинство комсомольцев из города уехало без чьего-либо разрешения...
...тюрьма ликвидировалась. Милиция работает слабо, а НКВД также сворачивает свою работу.
Все думают, как бы эвакуироваться самому, не обращая внимания на работу своего учреждения...
...председатель Витебского горсовета Азаренко загрузил в приготовленный им грузовик бочку пива, чтобы пьянствовать в дороге, как он обыкновенно это делает в городе у себя на службе..."
Но не все думали в эти дни о бегстве. Некоторые продолжали работать. В лучших традициях своего учреждения:
"...сержант госбезопасности, член ВКП(б) Приемышев 24 июня вывел из Глубекской тюрьмы, в г. Витебск 916 заключенных, из которых более 500 человек являлись подследственными. По дороге этот Приемышев в разное время в два приема перестрелял 55 человек, а в местечке около Уллы во время налета самолета противника он дал распоряжение конвою, которого было 67 человек, перестрелять остальных... Свои действия объясняет тем, что якобы заключенные хотели бежать и кричали: "Да здравствует Гитлер!" [68].

4.3. ЧЕЛОВЕК БЕЗ РУЖЬЯ

Да, да, да. Уважаемые читатели, я прекрасно слышу ваши возмущенные голоса: "И охота же ему выкапывать всякую дрянь! Что за пристрастие такое к коллекционированию всякой мерзости! Почему автор видит один только негатив? Где героическая оборона Брестской крепости, где подвиг 28 героев-панфиловцев..."?
Ваше возмущение мне понятно. Я тоже родился в СССР. Но извиняться - не спешу. Лучше еще раз напомню, о чем эта книга: мы пытаемся разобраться с причинами того, почему огромная, вооруженная до зубов, многократно превосходящая в численности своего противника Рабоче-Крестьянская Красная Армия была за несколько недель разбита, разгромлена и отброшена на сотни километров от западных рубежей Советского Союза. И вот теперь, покончив со всеми "живыми картинами", мы постараемся перейти от частного к общему, от субъективных мнений и воспоминаний очевидцев к сухим (но от этого ничуть не менее впечатляющим) цифрам.
Начнем с самого простого.
С количественного учета неодушевленных предметов. Самых возмущенных гнусными намеками автора читателей я посылаю на 368-ю страницу статистического сборника "Гриф секретности снят", составленного (напомню это еще раз) сотрудниками Генерального штаба Российской Армии под общим руководством заместителя начальника Генштаба генерал-полковника Г. Ф. Кривошеева.
Поработав над этой страницей с калькулятором, они узнают, что за три месяца войны, с 22 июня по 26 сентября, только на южном ТВД наши войска потеряли 1 934 700 единиц стрелкового оружия всех типов, т. е. винтовок, пулеметов, автоматов и револьверов. Всего же в 1941 году Красная Армия потеряла 6 290 000 единиц стрелкового оружия [35, с. 367].
На той же с. 367 каждый желающий может прочитать, что на всех фронтах за шесть месяцев 1941 года было потеряно 40 600 орудий всех типов и 60 500 минометов. Ну, эти потери еще как-то объяснимы. Пушка - вещь тяжелая. Даже самая легкая (76-мм образца 1927 г.) весила без малого тонну. А если командование доверило вам 152-мм пушку образца 1935 г. весом в 17 тонн? Как ее вытащить из окружения, если тягач сломался или остался в хаосе отступления без горючего? И как переместить это чудище через первую же речушку? Вброд - завязнет, через мост - но его еще надо найти, да и не всякий мост выдерживает 17 тонн.
Потерю 20,5 тысяч танков и 17,9 тысяч боевых самолетов советские историки объяснили давно и просто: ненадежные.., безнадежно устаревшие.., слабо бронированные "гробы".., работали на взрывоопасном бензине... О чем тут еще спорить?
Но вот самое распространенное "стрелковое оружие" 1941 года - трехлинейная винтовка Мосина. Оружие это есть непревзойденный образец надежности и долговечности, "трехлинейку" можно было утопить в болоте, зарыть в песок, уронить в соленую морскую воду - а она все стреляла и стреляла.
(Далі буде).

Версiя для друку Обговорити в форумi

"Кримська Свiтлиця" > #29 за 15.07.2005 > Тема ""Білі плями" історії"