"Кримська Свiтлиця" > #20 за 13.05.2016 > Тема "Душі криниця"
#20 за 13.05.2016
СЕНТИМЕНТАЛЬНА ОД╤СЕЯ
КримЛ╕т
(Продовження. Поч. у № 14-19)
Зависла важка тягуча пауза. Ком╕сар, вже й сам не радий був, що наважився спитати про таке, що, як на те виходило, в╕н ╕ сам мав би добре знати. – Товарищ Пашевич — член ЦК ВКП(б), особо уполномоченный по контролю за НЭП. – док╕рливим тоном проговорив худорлявий, якого с╕рий френч ╕менував Рик╕ним. – Надо бы знать, товарищ! – Запамятовал…– зн╕яков╕ло пробурмот╕в ком╕сар. – Теперича уж не забуду... – Вот-вот, и с памятью у тебя не всё ладно, – скривився «член ЦК». Ой, надо, надо будет порекомендовать товарищам из ГПУ прощупать здешние кадры, а то они тут, как князьки удельные, воротят, что хотят, и никто, понимаешь, им не указ! А пока что, раз уж такое дело, получи-ка назад свой мандат и, как говорилось в старые времена, Боже тебя упаси шутить со мной! Иди-ка ты в каюту и чтоб ноги твоей не то что на берегу – на палубе не было! Эвон, разит от тебя – трезвый стоя рядом захмелеет! Ком╕сар хот╕в було щось сказати, чи пояснити, та той лише рукою махнув. – Марш, марш! Дибаючи, мов побитий пес до сходн╕, ком╕сар ще м╕г бачити, як гр╕зний «член ЦК» передавав Микол╕ як╕сь папери, як в╕д’╖хала остання вантаж╕вка з с╕ллю, як гомонячи щось нерозб╕рливе, чекали чогось на берез╕ вантажники – чи то татари, а чи греки. Важко з╕тхнувши, в╕н з╕йшов вниз, прил╕г на Миколину койку ╕ пролежав, а чи проспав там мало не ц╕лий день. Не збудив його ан╕ р╕зкий гаркавий голос А╕неаса Папар╕д╕, який, перебуваючи на той час в Константинопол╕, особисто з’явився на борт «Мит╕», аби прив╕татися з дядьком Йваном, н╕ туп╕т н╕г по сходн╕, коли за пару годин т╕ ж сам╕ вантажники заходились заповнювати трюм «Мит╕» тепер вже м╕шками з зерном, як╕ тямовитий Папар╕д╕ дав розпорядження закупити й доставити до нашого причалу, щойно дов╕давшись про наш╕ б╕ди. В сут╕нках ми знялися з╕ швартових ╕ невеличкий чорно-б╕лий пароплавчик, над яким тр╕пот╕ло червоне полотнище з б╕лим п╕вм╕сяцем та з╕ркою, потягнув нас проти сильно╖ босфорсько╖ теч╕╖. Н╕ до, н╕ п╕сля того не доводилось мен╕ бачити, щоб людина могла так разюче перем╕нитися за такий короткий час. Де й под╕лися надм╕рна ком╕сарова самовпевнен╕сть, неприхован╕ нотки зверхност╕ в його голос╕! Найб╕льше ж нас вразило те, що н╕ за вечерею, н╕ за сн╕данком наступного дня в╕н нав╕ть не глянув на сул╕ю з чистим, мов сльоза, качак ╕чк╕ – турецьким самогоном. Нас з Миколою такий поворот справ дещо збентежив. З одного боку, тверезому б╕льше в╕ри. З ╕ншого ж, – мало до чого можна додуматись за три доби в мор╕ на тверезу голову! Зрештою, весь наш план було вибудувано на т╕й ком╕сарськ╕й слабкост╕. За сн╕данком Микола спробував було розпити з ним мирову, але той, попри те, що очевидно зрад╕в примиренню, в╕д чарки нав╕др╕з в╕дмовився. Воно, може, Микол╕ врешт╕-решт ╕ вдалося б п╕дпо╖ти його, але тут на виручку ком╕сару прийшов дядько Йван. Його пом╕ч була простою ╕ радикальною. Попросивши Миколу трохи посторонитися, в╕н взяв сул╕ю за довгу шию ╕ наступно╖ мит╕, вилет╕вши через розчинен╕ дверцята, нещасна посудина м’яко плюснувши, назавжди щезла за бортом. Надвеч╕р третього дня, по виходу в Караден╕з*, на п╕вн╕чному сход╕ засин╕ли-замр╕яли, схож╕ на далек╕ хмари, зариси Кримських г╕р, а вже п╕сля об╕ду наступного дня, дядько Йван скомандував сво╓ «фунда сидоро»*, що в╕нчало завершення кожного нашого плавання, ╕ «Митя» став на як╕р на сво╓му звичайному м╕сц╕ – навпроти дядькойванового двору. На берез╕ нас чекали. Доки ми приводили фелюгу до ладу, там, окр╕м звичайного наряду прикордонц╕в, з’явились ще четверо. Чекали мовчки, зосереджено. Так впевнений в соб╕ к╕т чека╓, доки рокована миша опиниться в засягу його к╕гт╕в. Працюючи на палуб╕, ми теж майже не розмовляли. Нарешт╕ прибравшись та забезпечивши судно, спустились в гичку ╕ погребли до берега. Надходила вир╕шальна мить: як то нас зустр╕нуть на берез╕? Як поведеться ком╕сар? Напруження наростало з кожним змахом весел. Я страшенно нервувався ╕ був радий, що ан╕ ком╕сар, який сид╕в на нос╕, н╕ т╕, на берез╕, не бачили мого обличчя в т╕ хвилини, бо ми з Миколою сид╕ли на веслах, а отже, спиною до них. На щастя, спок╕йна впевнен╕сть дядька Йвана зробила сво╓ д╕ло: мен╕ вдалося притлумити св╕й страх, взяти себе в руки ще до того, як к╕ль гички зашурхот╕в по п╕ску. – Ну, товарищ Петушков, мы уж тутай не знали, что и думать! Не объявись ты сегодня, завтра ужо нарочного послали бы. – високий чорноволосий хлопець з кобурою на пояс╕ виступив вперед ╕ простягнув ком╕саров╕ руку. – Как ты? Мы уж тутай всякое передумали. Кое-кто намекал, дескать пошёл наш товарищ на корм ракам морским, – в╕н зиркнув на сво╖х товариш╕в. – А я говорю, не родилась ещё та контра, которой по зубам товарища Петушкова одолеть! Намаялся с этими? – його темн╕ глибоко посаджен╕ оч╕ переб╕гли на нас, обмацуючи майже в╕дчутним на дотик, липким мов павуч╕ лапки поглядом. Не спускаючи нас з ока ╕ не обертаючись до сво╖х попл╕чник╕в, наказав: – Взять их! Дядько Йван пов╕льно розправив плеч╕. На його обличч╕, проте, не можна було прочитати жодних емоц╕й. Микола теж виглядав спок╕йним. Вийшовши з човна, в╕н витягнув з╕ шкарми* важке весло з грубеньким, окутим свинцем вальцем* ╕ мовчки чекав, що буде дал╕. До нього рушило одразу дво╓. Один спробував було взятися за весло. – Руки! – тихо, але значуще проговорив Микола. – Руки прибери! – Ну, ну! Не балуй! – в╕дсахнувся той, сягаючи рукою до пояса. Справа оберталася на кепсько. Я бачив що план – м╕й план – летить шкереберть, що ось зараз через мою самовпевнен╕сть станеться непоправне. О, якби хто знав, яке безсилля ╕ розпач довелось мен╕ пережити за т╕ коротк╕ мит╕! – Стой! – раптом скинувся, наче з╕ сну ком╕сар. – Не трогать их! – То есть, как так не трогать? – розгубився чорноволосий. – А как же приказ товарища Мишкина? – Да, вот так! – рубонув ком╕сар. – А товарищ Мишкин пущай идёт в ж… со своими вонючими приказами! – Ты чё это, товариш Петушков, белены объелся? Да, ведь товариш Мишкин свой приказ на основании решения райкома издал, сам же говорил! – образився чорноволосий. – Экий ты зануда, Козлов! – сплюнув ком╕сар. – Заладил одно: «товарищ Мишкин», «товарищ Мишкин»! Да, уж Мишкина твоего, поди, на своем месте и нет вовсе. – Это как же понимать твои слова, товарищ? – примружився чорноволосий. – Что за пропаганду ты ведешь тут, перед бойцами? – Пропаганду, говоришь? – налився кров’ю ком╕сар. – Погодь, погодь – будет вам пропаганда. И Мишкину твоему в первую очередь. Охерел он окончательно и вы с ним вместе. Творите, что ни попадя, народ вон в скотину бессловесную уже превратили. Буде! Будет вам укорот! Я-то, дурень, думал, енто наверху такая политика – ан нет! Линия у партии правильная. Это на местах её разная тля извращает. Ну, ничего, ничего… Наведём порядок. Имею личное распоряжение товарища Пашевича, члена ЦК. Слыхал о таком? В частности, распоряжение касательно ентой трудовой семьи. Так что зыркай-не зыркай, а начну я с того, что выпру тебя, вместе с твоей сопливой комсой с ентой самой деревеньки. Буде народ обжирать да сивухой упиваться! Чорноволосий Козлов вражено закл╕пав очима. – Да, ты же сам давеча так заливал зенки, что… – А ты забудь об ентом, Козлов, – порадив ком╕сар. – Было и прошло. А заливал потому, что тошно мне было всю енту несправедливость жестокую наблюдать. Выхода я не видел, а вот послушал товарища Пашевича и сразу просветление в голове образовалось. Веришь, Козлов, – жить хочется. Нич-чё, мы теперь утрём сапатку тем, кто над мужиком насильничает, тем, кто народ трудовой в гроб вогнать норовит! – Чудные речи ты говоришь, товарищ Петушков… – похитав головою вражений Козлов. – Не боишся? – Отбоялся я своё, Козлов. Чем меня можно напугать – смертью? Так, видал я её. Что у меня в жизни было, окромя идеи, – пару орденов, да вши госпитальные? И енту самую идею, дороже которой у меня ничего нету, какая-то тля норовит обос…ь? Шалишь, брат – не выйдет! Надо будет, я её заради, хоть завтра, шашку в руку и – даешь! – Ой, гляди, товарищ Петушков… – злов╕сно проц╕див чорноволосий. – Жарко тебе доведётся в Симферополе. Сам знаешь, кто теперь в рескоме кашу варит. – Нич-чё, Козлов, не боись, – осм╕хнувся ком╕сар. – Время и партия все разложат по полочкам. Кашеварам тоже ихнее место укажут. – Ну, рази только так… Ежели это линия партии и сам товарищ Пашевич это поддерживает, тогда, оно, конечно, тогда пущай … – Козлов похмуро пошкр╕б в потилиц╕, – … Мы-то что – мы людишки маленькие, что велят, то и исполняем. Вот ты, скажешь ехать отсель – поедем. Думаешь, велика радость была торчать тут, где даже пострелята на тебя волком смотрят? Я те скажу, что это всё равно, что голым задом на муравьиной куче сидеть. Да, мы хоть сей минут из этого осиного гнезда! А вот ты,товарищ Петушков, смотри: Пашевич, он далече, а товарищ Мишкин тута! – Ладно, сам разберусь, – махнув рукою ком╕сар. – А вы, черти, собирайтесь. Я ж заради вас только и вернулся. Упредить, значицца, чтоб дров не наломали. Как в воду глядел… Телега-то есть? – Телега-то что… Телегу добудем, – скривився Козлов. – А этих все же отпускаешь? – Отпускаю, отпускаю! – осм╕хнувся ком╕сар, – Всё никак не поверишь! Дай-ка, лучше твоей ядовитой махорочки да займись телегой. Пров╕вши очима чон╕вц╕в, ком╕сар скрутив цигарку, припалив ╖╖ ╕ зиркнув на прикордонц╕в, що спантеличено споглядали небачене д╕йство.– Ну, а вы, архангелы, чё замерли? – Нам, товарищ уполномоченный, приход отметить надобно бы, ступив наперед старший наряду, поплескавши по шк╕рян╕й сумц╕, що вис╕ла при пояс╕. – О, а я, як на гр╕х, папери на борту лишив! – хапнувся по кишенях дядько Йван. – Чекайте, зараз кого з хлопц╕в пошлю… В мене по спин╕ мимовол╕ в╕йнуло холодком: «Як╕ папери, якщо ми брали в╕дх╕д на Севастополь, а в паперах може стояти лише запис Константинопольсько╖ митниц╕?» Пальц╕ старшого нетерпляче затарабанили по сумц╕. – Что ж это ты, Прокопович, всегда такой аккуратист, а тут вдруг… – Та, сам╕ ж бачите, яка тут музика, махнув рукою старий. – Зараз, ми швидко… – Да, нет уж, Прокопович. – скривився старший наряду. – Недосуг нам ждать. И так мы задержались тут. Завтра отметим. – В╕н кивнув напарников╕, вставив ногу в стремено ╕, забравшись в с╕дло, торкнув коня п╕дборами. – Бывайте! – Бувайте, хлопц╕. – в╕дказав дядько Йван, проводжаючи вершник╕в поглядом. Знуджен╕ довгим стоянням, гн╕д╕ дончаки одразу п╕шли риссю, а вибравшись на дорогу помчали учвал. – Ну, прощевайте! Пойду и я, – мовив ком╕сар. Затоптав недопалок, коротко кивнув ╕ п╕шов через пустир до двор╕в. «От ╕ все. К╕нець,» подумав я, витираючи об штани сп╕тн╕л╕ долон╕. «Хай там як, а вийшло по-мо╓му. Прощавай дурний ком╕саре!» Я дивився, як в╕н в╕ддаля╓ться ╕ раптом в╕дчув, що мен╕… шкода його. Зв╕дки взялося те в╕дчуття, що його викликало – чи то заширока кожанка, що галайдалася на його худих плечах, як чужа свита на старцев╕, чи його похнюплена голова – не знаю. А проте ж д╕ткливе в╕дчуття не миналось, муляло в грудях, мов причепливий реп’ях. В╕д двору посп╕шала т╕тка Мар╕я, а з нею ╕ мати з Тетянкою. Весь цей час вони терпляче чекали, бо дядько Йван не любив сентимент╕в на очах у сторонн╕х. На лавц╕ п╕д дядьковим двором сид╕ло к╕лька дядьк╕в, пом╕ж яких я пом╕тив ╕ Микиту Григоровича, прикажчика соляник╕в. Микола стиха штурхнув мене у б╕к. – А гляди ж – вийшло! Я здвигнув плечима: «Ато!», але промовчав. – А, що, тату, – повернувся Микола до батька, – матер╕ поки що… – Що? – дядько Йван все ще дивився усл╕д ком╕сару. – А, так, так… Для цього потр╕бен час. Встигнемо ще «порадувати»… Хай йому б╕с! – Щось не так, тату? – Та не так, не так, д╕дьков╕ тому ков╕нька! – лайнувся дядько Йван. – П╕дставили ми хлопця. Сплетуть йому лапт╕, невже ж не розум╕╓ш? Насп╕ли ж╕нки. Мати, Тетянка пригорнулись до мене, притиснулися м╕цно-м╕цно. Пам’ятаю, що б╕льш за все боявся, що почнуть ц╕лувати на очах у вс╕х – п╕дл╕тков╕ уявлення про сором так╕ см╕шн╕… Поряд припала до Миколиних грудей т╕тка Мар╕я, а оч╕ – на чолов╕ков╕. – Йване, голубе, що? – Зажди, Марусю, я зараз. Все ще не в╕дриваючи погляду в╕д ком╕сара, дядько Йван ступнув вперед ╕ гукнув так, як ото бувало п╕д час шторму, аж скинулися пси у найближчих дворах, забрехали стривожено. – А, чекай-но, хлопче! Ком╕сар, що вийшов вже було на вулицю, озирнувся, повагався якусь мить ╕ повернув назустр╕ч дядьку Йвану, що крокував до нього сво╓ю розмашистою ходою. Не знаю, що п╕дштовхнуло мене тод╕, може почуття провини, але я випручався з маминих об╕йм╕в, наздогнав старого ╕ п╕шов поряд. Дядько кинув на мене оком, але н╕чого не сказав. Ми з╕йшлися якраз посередин╕ порослого пожухлою куцою травицею, полином та кущами шипшини пустирю, що неширокою смугою лежав м╕ж селом ╕ берегом моря. – Что за беда? – спитав ком╕сар, сторожко дивлячись з-п╕д козирка свого червонозоряного кашкета. – Богу дяка, поки що н╕яко╖ б╕ди нема, промовив, в╕дкашлявшись дядько Йван. – Але може статися. – Ну, не томи, батя, – хруснув з╕рваною сухою галузкою ком╕сар, – говори, что там ещё? С погранцами нелады? – До чого тут тво╖ погранц╕, – буркнув дядько Йван. — З тобою нелади. – Со мной? – криво усм╕хнувся ком╕сар. Енто как же? – А так, що дурний ╕ сл╕пий ти, мов дводенне цуценя! – рубонув дядько Йван. Посм╕шка сповзла з ком╕сарових вуст. – Вона как…– промовив глухо, ховаючи за холодним тоном нотки ображено╖ г╕дност╕. – Енто потому, что отпустил вас с миром? Не сдал Козлову с его архарами, так понимать? – Не те, не те! – з досадою заперечив дядько Йван. – Дурний, бо преш на рожен. Кажуть, ви й Перекоп так само штурмували – чи ж дивно, що ст╕льки люду поклали! – Вот только не надо про Перекоп! – зц╕пив зуби ком╕сар. – Есть что сказать – говори. Неча воду в ступе толочь! – Чи ╓ в мене що сказати? – насупився дядько Йван. – А певно ж, що ╓. От, т╕льки не знаю, як тоб╕ те сказати. – В╕н помовчав збираючись з думками, зняв картуза, пров╕в широкою долонею по р╕дкому сивому волоссю. – Ти сам подумай, – провадив дал╕ – а ну, як отой тв╕й Пашевич ще не в╕ддав в╕дпов╕дних розпоряджень М╕шк╕ну, чи як там його? Закрутився чолов╕к, затуркався, не встиг, врешт╕… Чи ж мало в нього ╕нших справ? Та й пот╕м, ти його посв╕дчення бачив? Може, в╕н таке соб╕ н╕що? Чи ж мало ╖х, отих, що на словах бога за бороду тримають, а насправд╕ – тьху! Що тод╕? Кого тод╕ в╕зьме М╕шк╕н за м’яке м╕сце, як гада╓ш?
– Вон оно, что! – усм╕хнувся ком╕сар. – Мою шкуру спасаешь? О своей лучше подумай. Мне-то нечего терять, а у тебя семья. Тебе должно быть страшно, не мне. А Пашевич… Это ты верно заметил, не видал я его мандата. Может, конечно, никакой он и не Пашевич, но каков орёл! И ведь все верно сказал! Мысль-то, отец, у него правильная. Не должна партия уничтожать свой народ, неправильно енто. Перегибы енто на местах, говорю я тебе! Ну, посуди сам, не с пьянью же вшивой, не с теми ж, кто от работы, как чёрт от ладана бегает, нам коммунизм строить? Я, ведь, и сам из села. И хозяйство у нас большое было – отец крепко на ногах стоял. И хоть кровушки я ему попил немало на идейной почве, всё ж, по здравому размышлению, без таких как он захиреет Рассея. Вот и выходит, что злодейство енто, трудового справного мужика обирать. Когда-то ещё колхозы на ноги встанут, покажут себя, а он веками Русь-матушку кормил. Так, что, не боись, отец – правда, она отстоит себя! Не один же я так думаю. В партии есть головы и посветлей. Разберёмся, что к чему и кого к ногтю брать. А Мишкин… Руки у него коротки до меня, батя. Енто он сейчас Мишкин, а до того, коли хочешь знать, он кашеваром в моей роте служил. Так-то вот! – Ох, дивись, хлопче, дивись… – похитав головою дядько Йван. – Маленьк╕ людц╕, вони наймстив╕ш╕. Завтра я знову назад п╕ду. М╕сце ╓, ╕ хл╕ба шмат знайдеться. Йшов би з нами, побер╕г би свою голову… – По морю до Симферополя, али прям до Москвы? – заскалив око ком╕сар. – Енто во сколько ж днёв обойдётся, ежель вокруг всех мысов-то? Нет, уж я лучше голову на плаху положу, чем ещё хоть раз в вашу тамбучу полезу! Мне на телеге сподручней. И не говори мне больше ничего! – застер╕г, пом╕тивши, що дядько Йван хоче щось додати. – У каждого своя дорога, отец. Давай-ка лучше попрощаемся – простим, значицца, все обиды – «вольныя и невольныя», как говаривал наш деревенский поп. Не серчайте, коли что не так было. Время нынче такое – лютое. И мы, подстать ему, как озлобленные псы. Но иначе, наверное, и нельзя: «Мировую революцию в белых перчатках не делают» – сам Ленин сказал, во! Будь же здоров, отец, и ты, Гришаня, прощевай! Не поминайте лихом Никитку Петушкова. – В╕н простягнув свою худу, забризкану ластовинням руку, ╕ ми потисли ╖╖, спершу дядько Йван, пот╕м я. – Хай Бог береже, – з╕тхнув дядько Йван. – А все ж, не ╖хав би ти в той С╕мферополь. Б╕да тебе там жде… – Я сам беда! – усм╕хнувся ком╕сар. Пров╕в рукавом кожанки по обличчю, немов стираючи посм╕шку, махнув рукою ╕, не озираючись, п╕шов до п╕дводи, що вже чекала на нього оддал╕к. Б╕льше ми його не бачили. Про його долю можна лише гадати. Навряд чи вона дуже в╕др╕знялася в╕д доль м╕льйон╕в, яких в╕н щиро спод╕вався ощасливити. Перемовившись з сус╕дами, дядько Йван наказав нам ближче до заходу сонця переставити «Митю», пришвартувавши його до причалу. Вивантажували хл╕б швидко, без галасу. Забравши кожен свою частку, дядьки вивезли й десятину, об╕цяну соляникам. Коли дядьки по╖хали, Микита Григорович передав дядьку Йвану грош╕ за хл╕б, а ще неширокий, видовжений бл╕до-блакитний пап╕рець – банк╕вський чек на чималу суму в╕д свого хазя╖на, ╕ пот╕м довго тряс його руку, розсипаючи слова вдячност╕. То╖ ж ноч╕ ми завантажили на борт весь нехитрий скарб дядькойваново╖ с╕м’╖, мо╖ та Тетянчин╕ пожитки ╕ втекли в╕д нев╕дворотно грядущого б╕льшовицького раю. Мат╕нка в╕дмовилася податися з нами. – Хто ж зустр╕не батька, коли той повернеться? – говорила вона, наче виправдовуючись. – Н╕, н╕, я спершу дочекаюсь його, а вже пот╕м, якось… Отримуючи ╖╖ благословення, х╕ба думали Тетянка з Миколою, х╕ба думав я, що дехто з нас розлуча╓ться з нею назавжди, що оте «якось» не зреал╕зу╓ться попри вс╕ наш╕ зусилля? Тетянка з╕ свого приданого прихопила лише невеличку дорожню скриню. Обв╕нчалися вони з Миколою в П╕ре╖, де ми, зрештою, оселилися. Там же, на протилежному боц╕ лиману, на кладовищ╕ Драпетзону, знайшли св╕й останн╕й земний притулок м╕й добрий хрещений та т╕тка Мар╕я. Це було незадовго перед в╕йною. Спершу помер дядько Йван, за ним, за два м╕сяц╕, не стало й т╕тки Мар╕╖. З початком в╕йни ми з Миколою вступили до в╕йська. Спершу все складалося добре ╕ в Еп╕р╕ ми завдали добрячого чосу макаронникам Муссол╕н╕, але пот╕м ╖м на виручку прийшли н╕мц╕. Грецька арм╕я не мала жодних шанс╕в встояти проти панцерного кулака ╖х танкових див╕з╕й. Двадцять сьомого кв╕тня сорок першого року впали Аф╕ни. Захищаючи ╖х, загинув Микола. Це було тяжкою втратою для мене ╕ ще тяжчою для Тетяни. П╕сля кап╕туляц╕╖ грецько╖ арм╕╖, я при╓днався до руху Опору, воював в загонах грецьких повстанц╕в ЕОЕА* полковника Зерваса, але коли той, не поладивши з ЕЛАС*, замирився було з зал╕зноголовими*, я перейшов до ЕЛАС ╕ воював з ними вже до самого визволення. П╕сля в╕йни я деякий час рибалив на Миколиному сейнер╕, придбаному, до слова, за т╕ сам╕ щедр╕ прем╕альн╕ в╕д хазя╖на «Русской Соли», – допомагав Тетян╕ п╕дтримати с╕мейну справу. Переживши во╓нну недолю, люди посп╕шали знову зажити вигод мирного, ситого життя, тож попит на рибу був стаб╕льно високим. Прибутки були чимал╕ ╕ дедал╕ зростали. За р╕к ми змогли придбати ще два, хай ╕ не нов╕, але м╕цн╕ сейнери ╕ викупити контрольний пакет акц╕й невеликого консервного заводика. Здавалось би, все йшло якнайкраще, але згадки про давно покинуту батьк╕вщину, про долю матер╕ ╕ батька не давали спокою, в╕дбирали по ночах сон. Чи ж варто дивуватися, що одного сонячного весняного ранку 1947 року, з╕гнорувавши застереження друз╕в ╕ протести Тетяни, я найнявся простим матросом на ╕ржавий рудов╕з, що прямував до Одеси, поставивши умовою, що там м╕й контракт зак╕нчу╓ться. То була помилка. Дух свободи, що п’янив тод╕ ╢вропу, в╕ра в велик╕ перем╕ни ╕ моя власна ностальг╕я зле пожартували над╕ мною. В той самий день, як я з╕йшов на берег в порту Одеса, мене заарештували, а наступного ранку, я вже сид╕в на неструганих дошках розхлябаного пульман╕вського вагона з двома загратованими в╕концями п╕д самим дахом, що д╕ловито день ╕ н╕ч вистукував по рейках свою звичну мелод╕ю, котячись все дал╕ ╕ дал╕ на сх╕д. Н╕кого не хвилювало те, що формально я був громадянином Грец╕╖, н╕хто не напружувався наданням доказ╕в мо╓╖ шпигунсько╖ д╕яльност╕, та й жодного суду, власне, не було. Отак просто, по-домашньому, я влився в велику с╕м’ю п╕доп╕чних ГУЛАГУ*. Побачити р╕дн╕ кра╖ довелося лише с╕м рок╕в по тому, п╕сля смерт╕ «вождя, вчителя ╕ батька вс╕х колгоспник╕в». Доля змилостивилася над╕ мною ╕ я ще застав живими ╕ мою матусю й батька, якого вона таки дочекалася наприк╕нц╕ ще то╖ ж осен╕. Вони не могли пов╕рити сво╓му щастю ╕ пролили при зустр╕ч╕ море сл╕з. Каюсь, корчуючи тайгу, нап╕вживий з голоду й виснаження, я не раз картав себе за св╕й нерозважний вчинок, за те, що сам, по сво╖й вол╕, спустився в те пекло. Але ж, ╖й Богу, заради тих старечих сл╕з радост╕ варто було пройти нав╕ть кр╕зь нього. Бог дав мен╕ довге життя. Було в ньому ╕ велике щастя, ╕ не менше горе. Я був св╕дком «торжества» соц╕ал╕зму ╕ його безславного к╕нця. Я бачив, як пекельна система лама╓ людей, н╕вечить дол╕ покол╕нь ╕ народ╕в. Як один з тих, хто пройшов кр╕зь жахи Св╕тово╖ в╕йни, кр╕зь ╕нфернальний св╕т стал╕нських концтабор╕в, я ц╕лком св╕домий того, як мало, насправд╕, ц╕ну╓ться ота дещиця – людське життя. Тож, може, саме тому, з кожним прожитим роком, згадуючи тих, хто був поряд, хто став частинкою мене самого – мо╖х р╕дних, друз╕в, ж╕нок, яких любив я, ╕ тих, як╕ кохали мене, в мо╖й пам’ят╕ все част╕ше зрина╓ ╕стор╕я того давнього рейсу, ком╕сар, з його с╕ро-сталевими очима, в обрамленн╕ чудних пухнастих в╕й, заширока кожанка на його худих плечах, ╕ чимдал╕, то все б╕льше болить мен╕ те, що тод╕, на поросл╕м сивим полином та шипшиною пустир╕, я промовчав ╕ не п╕дтримав дядька Йвана в його намаганн╕ порятувати людину.
2002-2003 (2015) рр. Валентин БУТ
ПОЯСНЕННЯ *Караден╕з (тур.) - Чорне море *«Фунда сидоро!» - «Опускай як╕р!» *Шкарма - уключина для весла на човн╕ *Валець - потовщення на весл╕, ближче до рук╕в’я для компенсування ваги довшо╖ його частини *ЕОЕА - народний, рух Опору в Грец╕╖ в роки Друго╖ св╕тово╖ в╕йни 1939-1945 рок╕в *ЕЛАС - грецька народно-визвольна арм╕я, збройн╕ сили Руху Опору в Грец╕╖ в роки Друго╖ св╕тово╖ в╕йни 1939-1945 рок╕в *Зал╕зноголов╕ – н╕мц╕ *ГУЛАГ, р╕дше ГУЛаг (рос. Главное управление исправительно-трудовых лагерей, трудовых поселений и мест заключения) — в СРСР у 1934–1956 роках п╕дрозд╕л НКВС, який керував системою виправничо-трудових (оф╕ц╕йна назва у 1920-х роках —концентрац╕йних) табор╕в
"Кримська Свiтлиця" > #20 за 13.05.2016 > Тема "Душі криниця"
Постiйна адреса статтi: http://svitlytsia.crimea.ua/?section=article&artID=17105
|